Мне было неуютно… Чрево где я лежала, всегда грустило… Над
моей головой стучало сердце, но несмотря на молодость не было в нем весеннего
звона и песен... А иногда сердце начинало учащенно биться и до меня доносился
тихий плач. Мне было жалко ее, эту молодую девушку, ведь она делилась со мной
жизненной силой. По ночам она сворачивалась в клубочек и ногами подпирала мою
головку, а я молчала… знала - ей так легче. Чем я могу ей помочь? Только
смирением. Через мутную оболочку живота я сравнивала ее с другими пузатыми
молодушками, которые звонко верещали про какие то пеленки, распашонки и все
время гладили свои животы… Меня ОНА никогда не гладила… ОНА меня не любила...
Это я поняла в 5 месяцев... Спросите почему раньше не понимала? Да наверное мала
и глупа была… Ну что ж, лишь бы не выгнала совсем. Куда ж я пойду? Рано мне еще
…
Иногда тонкими, но цепкими пальцами ОНА давила свой живот
и, прижимаясь к широким костям, я холодела от страха.
Так мы прожили почти 7 месяцев…
Среди всех звуков , которые проникали в чрево, мне больше
всего понравилась музыка. Я начинала крутить головой в такт и сучить ножками. А
еще мне нравилось, когда моя хозяйка ела соленые огурцы. Я их и сейчас
люблю.
Было уже тепло, солнышко настойчиво грело со всех сторон,
когда меня обожгло что то горькое и удушающее. Так длилось целую неделю. Я
совсем не спала, боялась лишний раз пошевелиться. Я понимала, что пришло время
расставаться….И не потому, что пора, а потому, что ОНА устала.
И почему так со мной происходит? А может не я одна такая!
Это началось ночью… Теперь я думаю, что все страшное и
плохое происходит по ночам. Мне стало трудно шевелится, и в мои уши влетали
оглушительные крики. Стало невыносимо душно! Потеряв всякое терпение я
решилась, - будь что будет, уйду отсюда! Мне так захотелось глотнуть свежего
воздуха! Горло все еще обжигал горький привкус хины, когда мое плечо схватил кто
то. Наконец, ловкая рука подцепила мою шею, и яркий свет брызнул в глаза.
Вот так да! Как здесь светло! И люди смешные! Все в
белом…даже лица не видно…..одни глаза моргают! Я даже не знала что мне делать.
Они смотрели на меня в упор, чего то говорили и я решилась - крикну! Я так
давно хотела крикнуть! А вместе с криком вырвался и плач… Оказывается плакать
так хорошо.
Меня протерли мягким комочком ваты и завернули в пеленку.
Стало тепло…
ОНА меня не взяла к себе… ОНА отвернулась!
"Наверно так надо." - подумала я…
И больше я ЕЕ не видела…
В палате нас было двое, обе девочки. Меня звали Катя.
Женщины в белом говорили , что я родилась в день святой Екатерины. Как звали
другую я не знала, только слышала, что она приехала из Удмуртии. Но почему она
не едет обратно? Где та девушка, что носила ее в животе? Удмуртка все время
молчала, а мне так хотелось поговорить! И я все равно болтала, вернее гулила
сама с собой.
Однажды ночью мне стало жарко. Я звала ЕЕ... Кто то
наклонялся надо мной, переворачивал с боку на бок и вскоре тонкая игла вошла в
мои бедра. Нет, не было больно. Было обидно…
Меня поместили в стеклянную коробку и, тихонько разбудив
меня, доктор прикладывала к груди и спине металлическую штуковину,
предварительно согрев ее у своего запястья. Не помню сколько это продолжалось,
но, оказывается, все имеет свой конец. Вскоре мне стало легче. Еще немного
побаливали ножки от уколов, когда я встретилась с солнышком. Оно заглянуло в
нашу палату и , казалось хотело чего то сказать. "Погоди, - шепнула я ему, - мне
надо подумать кое о чем… Завтра поговорим." Я заметила, как у окна распустилась
ветка тополя и гордилась своими нежными зелеными листочками. Подмигнув, солнышко
перебралось к другому окошку, а я уснула…
Они пришли как обычно после второй бутылочки молока.
Из-за спины врачей выглядывала полненькая женщина в
цветастой кофте. Она шагнула вперед, и у моих глаз огнем вспыхнули красные
тюльпаны. Какие красивые! Это что… мне ??? Спасибо.
Слушая доктора, она с улыбкой гладила мои руки и голову. "Ишь
как приятно" - заметила я. Толстушка подошла к удмуртке и стала рассматривать ее.
Хм! Чего это она так долго? Не нравится мне это! Я стала недовольно возиться и
она вновь оказалась рядом.
"Вот так, - успокоилась я, - и нечего бегать!"
Теперь мы виделись каждый день! Но однажды она пришла рано.
Одев меня в новую распашонку, завернула в одеяло и сказала: "Ну что , Катюша, в
добрый путь?". И мы поехали к ней в гости!
И чего нам вслед смотрели все врачи? До сих пор не
пойму!
Все здесь было красиво! Толстушка носила меня на руках и
что то показывала. Особенно мне понравились две пушистые игрушки, которые бегали
и мяукали. Они разглядывали меня и втягивали носом мой запах. " За усы что ли их
дернуть? Да ладно, в следующий раз, если приеду, конечно."
Прошло три месяца, а меня не увозили обратно.
"Наверно так надо!" - подумала я.
Толстушка куда то бегала, что то рассказывала пришедшим
подружкам, а главное когда темнело она мне пела песни, тихие такие…
Я вспыхнула жаром опять ночью…
Сквозь пелену забытья я видела то одних врачей ,то других.
Они мне не понравились. И не потому, что кололи уколы, а потому, что хотели
опять забрать в больницу. Прижав к себе ,моя толстушка решительно сказала: "Нет!
Мы останемся дома!".
Вот те на! Оказывается это мой дом !
Стоя почти всю ночь на коленях, она обтирала меня мокрой
пеленкой и тихо плакала… Ах, как же мне хотелось ее пожалеть?
Именно тогда я поняла, - она меня любит!
Прошел год.
Мы жили дружно. Толстушка веселила меня, показывая как
крякают утята, гогочут гуси, из ярких книжек рассказывала сказки. Но уже
несколько дней я думала об одном: "Как же мне её называть ?".
Было обыкновенное утро. В нашем доме вкусно пахло яблочным
вареньем. Она стояла ко мне спиной и перебирала пеленки. Набрав воздуха, я
выдохнула : "МАМА…". Она кинулась ко мне и, покрывая поцелуями роняла крупные
горошины слез!
Опять плачет! Смешная она все таки у меня!!!
Прикоснувшись к ее лицу я тихо, совсем не слышно, чуть
шевеля губами добавила: "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!".
